"А "Мастера" - вопреки утверждениям иных критиков - сериалом не испортишь. Сериал будет существовать сам по себе (кстати, не опошлив и не оглупив Булгакова. Упростив - да, но это природное свойство жанра). А роман, как выяснилось, наделен какой-то уникальной способностью жить своей жизнью, совершенно не потеряв от соприкосновения с ТВ той магии, которая притягивает к нему читателей много лет подряд."
"Известия"
Ирина Петровская
Согласна. Полностью и абсолютно.
Дописала свое творение. Млин, все настроение себе испортила. Дочитаете - поймете почему.
Но дочиатете не скоро. Нечего вам грузиться.
Вот завтра, например, точно выкладывать отрывок не буду. Завтра НГ. И моррре позитива.
*приняла воинственный вид типа "пусть-кто-то-только-попробует-сказать-что-у-меня-плохое-настроние"*
продолжение- К кому это, интересно? – Нида выглянула в окно и пожала печами. – Не знаю. Таня, может, ты знаешь?
Я, пряча улыбку в теплый шарф, мельком посмотрела на темноволосую девушку на улице, накинула рюкзак на плечи и вышла из школы.
Это сейчас я думаю, почему, почему меня никто не остановил? Никто не позвал, не нашел для меня срочное дело. Все стояли и смотрели мне в спину. Они удивились: как же так, одна из лучших учениц школы Танечка Пешкова, и к ней приезжает это, в косухе и драных джинсах! Но никто из них не знал всей правды…
- Солнышко, ты бы видела их лица! Они, кажется, пиявок наглотались, когда тебя увидели!
Она улыбалась. Ей тоже было весело. А мое сердце, мое глупое, детское сердце, пело и вбирало в себя все ее движения, все ее взгляды.
Мы встречались два месяца. Каждую неделю, во вторник, ровно в два она приходила к школе, и мы шли в парк, где сидели, обнявшись, и смотрели на молоденьких мам с колясками и маленьких утят в пруду.
А спустя два месяца я поняла, что у нас нет будущего. Нет ничего там, завтра. Там пустота – черная и пугающая. Там горячечный бред душевнобольного – страшный и громкий. Там стоны от боли – тихие, но всепроникающие. От этого не скрыться, не уйти, не улететь.
И тогда я решила, что пусть это закончится здесь и сейчас. В настоящем.
Пусть не будет тех темных дней. Пусть я закончу это, а не Она.
Она сразу сказала, что не любит меня. И улыбнулась тогда. Она сказала, что у нее есть память. Память, которая дороже ей, чем все, что есть в этой жизни. Чем сама жизнь.
Я ей простила это. Я приняла ее такой. Тогда о ней ничего не знала.
А она с самого начала знала обо мне все.
Она знала, что я рано или поздно сорвусь. И уйду.
«Это жизнь. Это просто жизнь», - говорила она. А я смотрела в ее глаза и не верила, что сама разрушу этот хрустальный замок.